Эдвард Нортон о «Сиротском Бруклине», коллегах по цеху и изменении климата - Рамблер/кино
Эдвард Нортон о «Сиротском Бруклине», коллегах по цеху и изменении климата
По собственному признанию, Эдвард Нортон обязан своей славой фильму «Первобытный страх». Однако зрители помнят его в разных образах: это и рассказчик из культового фильма Дэвида Финчера «Бойцовский клуб», и король Иерусалима из картины Ридли Скотта «Царство небесное», и невероятный Халк. В передаче Larry King Now на RT Эдвард Нортон рассказал Ларри Кингу о фильме «Сиротский Бруклин», где был задействован одновременно как актёр и режиссёр, пояснил свою гражданскую позицию, а также признался в любви к сёрфингу.
— «Сиротский Бруклин» поставлен по книге, верно?
— По отличному роману Джонатана Летема, который и сам из Бруклина.
— Чем он вас так привлёк?
— В первую очередь потрясающим главным героем. К концу первой страницы он полностью завладевает вашим вниманием.
Он детектив, но не такой, каких играли Роберт Митчем и Хамфри Богарт, а своего рода младший помощник крутого детектива. Мой герой страдает от синдрома Туретта (расстройство центральной опорно-нервной системы, характеризующееся множественными двигательными тиками. — RT) и обсессивно-компульсивного расстройства, из-за чего в жизни ему приходится весьма непросто. При этом он наделён острым умом и фотографической памятью, а потому весьма заметен в деятельности конторы.
— Как вам удалось уговорить Брюса Уиллиса согласиться на роль, которая длится минуты три экранного времени?
— На самом деле двадцать. В книге частный детектив, на которого работает Лайонел — мой персонаж — настоящий тёртый калач. На него все равняются.
Старший брат и всё такое. Кто лучше Брюса Уиллиса справится с подобной ролью? На мой взгляд, Брюс — идеальный старший брат. Все мужчины хотят быть такими. Он загадочный, остроумный, крутой. В начале фильма мы видим двух нелепых третьесортных сыщиков, которые на него работают, а потом из-за угла выходит Брюс, и ты говоришь себе: «Вот он, настоящий частный детектив».
— Бобби Каннавале тоже великолепен.
— Мы с Бобби вместе играли на нью-йоркских театральных подмостках. Я считаю его одним из лучших актёров моего поколения. Он умеет быть и забавным, и невероятно серьёзным. Бобби просто невероятно сыграл свою роль.
— У вас снялся и Алек Болдуин. Его персонаж списан с Роберта Мозеса, но в фильме от него осталось только имя.
— Нашего Мозеса Рэндольфа можно назвать местным Дартом Вейдером. Дело в том, что настоящий Роберт Мозес (американский градостроитель. — RT) тоже был своего рода Дартом Вейдером Нью-Йорка середины прошлого века. Я говорю так, потому что изначально Мозес и правда напоминал джедая: он был идеалистом и обладал невероятным влиянием, но в итоге перешёл на «тёмную сторону» и стал использовать свою силу в ужасных целях.
— Но фильм не основан на реальных событиях?
— Разумеется, нет. Это картина о детективе с синдромом Туретта, она наполнена убийствами и всякими мрачными событиями.
Взгляните на многие великие американские фильмы, скажем, на «Гражданина Кейна». Это история Уильяма Рэндольфа Хёрста, но в то же время и нет. Персонажа не зря зовут Чарльз Фостер Кейн.
Иногда фильмы, передающие лишь суть, содержат больше правды, чем те, которые позиционируются как основанные на реальных событиях. Мне кажется, что в последнем случае вы не имеете права ни на шаг отступать от фактов.
— Вы изучали людей с этим расстройством или опирались на собственное воображение?
— Знаете доктора Оливера Сакса? У него есть отличная работа, посвящённая как раз этому синдрому. Кроме того, я смотрел документальные фильмы и встречался с людьми. Самое интересное, что у каждого это заболевание проявляется по-своему.
Некоторые страдают от тяжёлой формы расстройства, которая характеризуется выкрикиванием всяких нецензурных слов и ругательств. У других болезнь проявляется в виде компульсивных голосовых тиков. А кто-то имеет дело с двигательными тиками. У каждого больного свой набор симптомов.
Я перенял разные понравившиеся мне черты у людей, которых видел в фильмах или встречал вживую. Удивительно ещё и то, что многие люди с синдромом Туретта бывают очень одарёнными. Например, мой герой чувствует музыку, как никто. Звуки джаза самым необычайным образом провоцируют его тики.
— Трудно было сыграть этого персонажа?
— Готовиться к роли всегда очень занятно. А вот довести всё до автоматизма — тут уже вопрос.
— Точно. Нужно внутренне этим проникнуться, превратить своё тело в инструмент.
— Сложно ли сниматься в своём же фильме?
— Да. Скажу так: я неплохо следую своим же указаниям. Если мы с вами партнёры по фильму, то помогаем друг другу, сохраняя концентрацию вопреки всем отвлекающим факторам — освещению и так далее. Но если ты ещё и режиссёр и вмиг переключаешься.
Меня тревожило, как это повлияет на моих партнёров по игре. Но если в фильме задействованы такие замечательные актёры с богатым сценическим опытом работы, как те, кого мы перечислили, а также великолепная бродвейская актриса Черри Джонс и Алек Болдуин, потрясающе талантливый исполнитель не только комедийно-сатирического, но и драматического жанра.
Когда я только начинал свой путь, Алек выступал в бродвейской постановке «Трамвая «Желание» и исполнял свою роль сногсшибательно. Примерно тогда же он сыграл в фильме «Гленгарри Глен Росс». По-моему, такой вот Алек-злодей чем-то похож на Ли Джей Кобба в фильмах «12 разгневанных мужчин» и «В порту».
— Вы ведь выбрали карьеру актёра не ради славы? Назовёте ли вы себя антиподом знаменитости?
— Некоторые атрибуты известности можно использовать во благо. Меня вдохновляет пример таких людей, как Пол Ньюман — результаты, которых он добился, основав компанию «Ньюманз Оун». Он конвертировал свою славу в сотни и сотни миллионов долларов, направленных на благотворительность.
Также меня вдохновляет мой друг Леонардо Ди Каприо, который свою известность использует ради защиты окружающей среды, чем он страстно увлечён. Лео — известнейший природозащитник, как, впрочем, и мы с Марком Руффало.
При этом многие атрибуты славы мне кажутся просто нелепыми. В нашей культуре людей зачастую превозносят не за то, за что стоило бы. А тех, кто действительно заслуживает чествования, не ценят по достоинству. Взять, к примеру, пожарных, полицейских, учителей и учёных. Нам стоит приравнять их к героям, они того заслуживают. Но всё же это не значит, что широкая известность как-то мешает делать добрые дела. Напротив.
— В детстве вам хотелось стать актёром?
— Да. Но едва ли я тогда задумывался о том, чтобы выбрать этот жизненный путь. Он не был моей мечтой. Мне нравилось само занятие. Мы с друзьями обожали снимать собственные мини-фильмы.
— Славится ли Йель своим театральным факультетом?
— Да. Но я там учился на историка, что в каком-то смысле проявилось и в этом фильме: мой интерес к Роберту Мозесу, Нью-Йорку 1950-х, к событиям того периода — скажем, к причинам переезда клуба «Доджерс» (бейсбольный клуб переехал из Нью-Йорка в Лос-Анджелес в 1958 году. — RT). Здесь во многом заявила о себе моя натура историка. И мне захотелось соткать из всего этого сюжет.
— Какой фильм принёс вам славу?
— Определённо, «Первобытный страх». Это именно тот случай, когда всё сложилось так, как никто не ожидал. Появился отличный шанс, у нас подобралась отличная команда, и, к счастью, фильм выстрелил. В противном случае мы с вами, вероятно, сейчас не беседовали бы.
— Нравится ли вам исполнять настолько разноплановые роли? У вас ведь нет какого-то строгого амплуа?
— Мне это нравится, поскольку, на мой взгляд, есть два типа актёров, но не в смысле «плохие и хорошие». Есть актёры-легенды, которых хочется видеть вновь и вновь в схожих образах. Это выдающиеся личности. Например, Харрисон Форд — великолепный актёр. Никто не ожидает, что он растворится в своей роли. Наоборот, нам нравится из раза в раз видеть черты его самого.
А есть такие мастера перевоплощений, как Дастин Хоффман, Дэниэл Дэй Льюис и другие, которые действительно преображаются. Это немного разные типы актёров.
— Изменились ли с годами ваши цели?
— Нет, думаю, цели у меня остались теми же. В плане фильмов мне больше нравится работать над проектами, созвучными тому времени, в которое мы живём.
Я люблю, когда у людей находит отклик то, что они видят. В отличие, например, от исключительно развлекательных вещей.
Конечно, как и всем, мне тоже иногда хочется расслабиться, но порой нам показывают что-то слишком уж примитивное. А есть вещи, которые заставляют людей задуматься, задавать вопросы.
Тут можно вернуться к фильмам, основанным на реальных событиях. Например, многие люди не знают, что это действительно происходило в Нью-Йорке. Надеюсь, после просмотра у них возникнет вопрос: «Неужели они и правда строили мосты ниже, чтобы под ними не проезжали автобусы, и чернокожие и латиноамериканцы не попадали на пляж? Да быть такого не может!». Значит, у зрителей появится интерес к этой теме. И мне такое нравится.
То же самое с фильмом «Китайский квартал»: они превратили Уильяма Малхолланда в Холлиса Малрея. Это своего рода фантазия на тему. Но когда мы посмотрели этот фильм, все задумались: «Это правда происходило? В Лос-Анджелесе действительно воровали воду? Сам Лос-Анджелес построен на краже воды?». Именно так и было. И эта мысль уже не выходит у тебя из головы. Ты отправляешься в романтическое путешествие во времени в 1950-е, слушая музыку и наблюдая за актёрами. И это прекрасно. Это волшебство кинематографа, который переносит тебя в другое время. Но хорошо, если попутно тебя заставляют поразмышлять над мрачными событиями американской истории.
— Что вам нравится в режиссуре? Контроль?
— Да, а также то, что я могу собрать актёров, игра которых мне нравится, предложить им играть со мной.
Будучи просто актёром, ты всего лишь часть команды, деталь механизма. А вот если ты режиссёр, то уже — капитан и собираешь свою команду.
И речь не только об актёрском составе (очевидно, что я пригласил всех своих любимых актёров). Дело ещё и в музыке: действие разворачивается в 1950-е, поэтому я хотел классный джазовый саундтрек. Когда ещё представится возможность позвонить Уинтону Марсалису (американский трубач и композитор. — RT) и попросить помочь с музыкой? Или Тому Йорку из Radiohead? Они согласились, и у нас получилась картина, я бы сказал, с лучшим звуковым рядом за очень долгое время. Дэниэл Пембертон (английский композитор. — RT) и Уинтон Марсалис написали музыку к фильму, и Уинтон просто божественно её исполнил.
А можно вопрос на тему?
— Вы жили в Нью-Йорке в 1950-х и работали тогда?
— Работать я начал в пятьдесят седьмом. Уже в юности.
— Фильм о тех временах. 1957 год. Нам удалось передать атмосферу?
— Машины настоящие? Одежда? Музыка?
— И одежда, и музыка тоже. Вы считаете, что знаменитости должны участвовать в политике «беззвучно», иначе могут выдать поверхностное высказывание на очень важную тему. То есть, вы не касаетесь политики?
— Нет, почему же, очень даже касаюсь. Если говорить именно о знаменитостях, то тут два момента. Для начала, мне всегда нравились слова Марлона Брандо о том, что ему казалось безумием желание окружающих спрашивать его мнение по любому вопросу. И ещё большим безумием было отвечать.
Я считаю, что в нашем мире нужно быть осторожнее. Особенно сейчас, когда все ваши слова вырывают из контекста, превращают их в короткие реплики и всячески ими манипулируют. Шанс провести вот такую обстоятельную беседу, как у нас с вами, выпадает всё реже.
Вот почему нужна какая-то внутренняя дисциплина. Как говорил Боб Дилан: «Хорошо выучи свою песню, прежде чем её исполнять». Не надо трепаться о вещах, в которых ты не разбираешься.
Но в чём-то я всё же разобрался, и поэтому не буду молчать. Актёры — тоже люди. Я такой же гражданин Америки, как вы, как любой школьный учитель или банкир. Моё мнение весит не больше и не меньше остальных. Все мы должны принимать участие в общественном дискурсе. Кто-то может сказать: «Я не обязан прислушиваться к мнению актёра». Но я и не заставляю никого прислушиваться. Я просто хочу указать на то, что все мы должны принимать участие в обсуждении насущных проблем. Скажем, для меня, изменение климата — это угроза всему живому.
У меня дети, и меня крайне беспокоит этот вопрос. Необходимо просвещать людей. Так или иначе, я не считаю своё мнение более ценным, чем другие, но и молчать не собираюсь. Если мы хотим избавиться от вредных привычек, люди должны озвучивать своё мнение и голосовать.
— Сыграем в небольшую игру. Ваше тайное пристрастие?
— Режиссёр, с котором вы хотели бы поработать?
"
