В объятиях лжи»: Мертвые дочери и доброта незнакомцев - спутник телезрителя.
«В объятиях лжи»: Мертвые дочери и доброта незнакомцев
Добродушная официантка Фрэнсис (Хлоя Грейс Морец ) находит в метро сумочку и отправляется вернуть ее хозяйке — одинокой пианистке Грете (Изабель Юппер ), большой поклоннице Листа (в особенности — «Любовных грез» ). Встреча оказывается очень кстати: девушка тяжело переносит смерть матери, почти не общается с отцом и со скрипом ведется на призывы соседки Эрики (Майка Монро из «Оно») как-то оттянуться за пределами их манхэттенской квартиры. Грета и Фрэнсис хорошо проводят время вместе: и/о матери приветлива и добра, и/о дочери объясняет, как слать смски и помогает выбрать одинокой пенсионерке пса. У этой слегка подозрительной идиллии достаточно быстро обнаружится скелет в шкафу: таких потерянных сумочек у Греты полный сервант, поиск наивных дочерезаменительниц она поставила на поток, и отделаться от поклонницы Листа будет так же сложно, как от банного листа.
Смотреть онлайн «В объятиях лжи» Нила Джордана
Не лишенный издевки триллер Нила Джордана , как это случается с постановщиками в возрасте, напоминающем солидный, устраивает зрителю полноценную экскурсию по фильмографии и фетишам автора. Не столько в области цитат, сколько в сфере построения сюжета, психологических узелков и излюбленных тем.
«В объятиях лжи» подхватывает тему отношений матери и дочери, которые, с литрами крови и уморительно-патетичными диалогами «под готику», Джордан исследовал в вампирском триллере «Византия». (От него, в свою очередь, несложно докостылять до самой известной картины мастера — «Интервью с вампиром», обличения буржуазной испорченности в формате мистической костюмной драмы.) История с сумочками и спрятанными дверями в доме Греты (любовь к скупке однотипных аксессуаров — не единственная ее тайна) напоминает о Синей бороде, ловеласе-убийце, а имя пианистки отсылает к сказке «Гензель и Гретель», тоже истории про подозрительное благодушие и непростой дом, любовь Джордана к сказочным сюжетам еще на заре его карьеры воплотилась во «В компании волков», парафразе «Красной шапочки».
Наконец, многие фильмы ирландского постановщика посвящены поискам себя в жестких координатах современного мира: очевиднее всего — в «Завтраке на Плутоне», повествующем о трансвестите Брэйдене (Киллиан Мерфи ), хотя не менее ярко это проглядывает в «Жестокой игре», где боец Ирландской республиканской армии (Стивен Ри ) обещает пленному британцу (Форрест Уитакер ) позаботиться о его возлюбленной — и оказывается на еще более сложной вoйне, чем борьба за суверенитет родины. Джемма Артертон в «Византии» противостоит не только патриархально-буржуазному обществу вампиров, но и сталкивается с отповедью дочери (Сирша Ронан ), которая в такой конфронтации с окружающим миром жить не хочет (и, к счастью, может себе позволить этого не делать).
«В объятиях лжи» сталкивает лбами две образовавшиеся пустоты: от потери (в прямом или переносном смысле) ребенка и родителя, которые могут заполняться самыми сумасбродными и порой даже психопатическими методами. Работа, искусство, вечеринки, домашние питомцы, еда и разговоры о любви — всем этим Грета и Фрэнсис пытаются заполнить освободившееся место, которое, согласно общественной мантре, обязано быть заполнено любовью.
Смотрите также Рецензия на «Пирсинг»
Тут Нил Джордан и его соавтор Рэй Райт, известный хоррорами второй-третьей руки («Дело №39»), используют сразу две контекстуальные шпильки. Присутствие в кадре Юппер, фортепиано и сложных материно-дочерних отношений напоминают о «Пианистке» Ханеке . Ну а то, что Грета родом из Венгрии, заставляет и в этой истории искать вампиров — в первую очередь, понятно, психологических.
Аранжировано все это в меру бойко: Лист, Бетховен и St. Vincent на саундтреке, отличное актерское трио с невероятной, как всегда, Юппер и прекрасными Морец и Монро — в кадре, наконец, немного китчевой небрежности и старого-доброго ультранасилия, какое поступает на большой экран все больше дозировано (и то в каком-нибудь тематическом поводе для резни вроде «Пирсинга»). Эта старомодная раскрепощенность с привкусом кровавых 1980-х, когда Нил Джордан и пришел в кино, отчасти компенсирует и затянутость, и издевательские диалоги, и показную однотипность приемов и сюжетных ходов. Главное, что картина действительно заключает в удушающие объятия как избыточной заботы, так и страха, что теперь-то, без родительского покровительства, весь мир пойдет на тебя вoйной.
"
