Фильм Голова в облаках (Великобритания, Канада, 2004) – Афиша-Кино
Фильм
Любовь скромного Гая (Таунсенд) к ни в чем себя не ограничивающей Гильде (Терон) проходит через разные занятные испытания — сперва в предвоенном Париже, где та сожительствует с испанской фотомоделью (Крус), а после в Париже оккупированном, где она проделывает то же самое с высокопоставленным оккупантом. Крупнокалиберная, довольно хорошо снятая костюмная мелодрама со шпионажем, нацистами и лесбийской любовью.
Миловидный герой Второй мировой (Таунсенд) рассказывает историю девушки Гильды (Терон), прекрасной бездельницы, наследницы миллионов, этакой франко-американской Ксении Собчак — с которой у рассказчика была любовь и которую ему выпало счастье наблюдать на трех важных этапах ее ветреного существования.
Сперва это Оксфорд конца 20-х, где героиня удостаивает своего будущего биографа мимолетного траха на бильярдном столе, и память об этом случае рассказчик проносит в сердце сквозь года. Затем — Париж середины 30-х, где героиня берет рассказчика на содержание, поит шампанским и купает в ванной вместе с собой, а он, вместо «спасибо», швыряет ей обвинение в бездуховности, препошло надвигает шляпу на глаза и уходит погибать в Интербригады. И, наконец, финальный акт — в оккупированном немцами Париже 40-х, куда рассказчик, теперь сотрудник британской разведки, десантируется с парашютом обучать бойцов Сопротивления тонкостям диверсионной войны (в их числе — искусной маскировке противотанковых фугасов под коровье дерьмо) — и вновь встречает свою возлюбленную. Она теперь красит губы бордовой помадой и сожительствует с печальным неглупым фашистом (Кретшманн), который тоже, к слову, закончил Оксфорд, а теперь вынужден носить сапоги, мучать партизанок и платить за неискреннюю любовь нейлоновыми чулками.
Удачно балансирующая на грани совершенной дурости мелодрама с многочисленными декоративными элементами (как то: санитарные поезда, пылающие танки, Пенелопа Крус в роли политически сознательной хромой лесбиянки-стриптизерши), «Голова» имеет при том под собой довольно светлую мысль, ключ к пониманию которой дает одна из сцен последнего, военно-диверсионного сегмента. Суть сцены в том, что немецкий автоматчик писает с парижской железнодорожной платформы — прямо на затаившегося внизу героя-разведчика, а тот стоически превозмогает унижение: ведь возмутиться — значит, обнаружить себя раньше времени. На этом примере мы с необычайной ясностью видим, как мужчины даже вполне натуральный героизм умеют превратить в совершеннейший цирк. В то время как иные праздные барышни в своем легкомыслии ведут себя куда честней и последовательней — в итоге одни только их кружевные трусы способствует краху нацизма и торжеству света в сто раз эффективней, чем вся мужская риторика, броски на амбразуру и спрятанные в дерьме фугасы.
"
