«Темные времена»: очень светлое кино
В прокате «Темные времена» (Darkest Hour) англичанина Джо Райта — байопик про Черчилля о периоде, показанном Ноланом в «Дюнкерке» и самим Райтом в «Искуплении». Фильм, который многие зрители сочли «скучным», а критики уже вовсю пророчат «Оскар» исполнителю главной роли — великому современному актеру Гэри Олдмену.
Что мы знаем о 40-х годах прошлого века в истории Великобритании? Деталей немного. Для англичан по календарю война началась за два года до 1941-го, но официально-школьная позиция гласит что-то вроде «ждали, пока Гитлер нас сожрет, потом нехотя впряглись за победителей». По понятным причинам роль союзников СССР по антигитлеровской коалиции оценивается невысоко. Даже День Победы учрежден отдельным и сдвинутым по дате на манер православного Старого Нового года. Впрочем, спорить из-за трактовок истории можно сколько угодно, но против мирового кинопроката не попрешь — во всех кинозалах в этом сезоне наступили «Темные времена».
И хотя фильм снят британцем о британском политике, я бы не назвала эту летопись локальным взглядом. И уж точно нельзя упрекнуть Райта в непочтении к русским —достаточно посмотреть его «Анну Каренину», где толстовские герои показаны чрезвычайно (может быть, даже слишком) почтительным образом.
«Темные времена» — название в стиле Райта: очень прямолинейное и красноречивое. Германия захватывает Нидерланды и Бельгию, в итоге гитлеровская агрессия приводит к угрозе полного разгрома французских и британских войск в районе Дюнкерка. Да, это тот самый критический момент в истории, когда президент Франции кричит в трубку Рузвельту: «Мы полностью разбиты!», а новоизбранный премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль становится главным жизненным органом своей империи.
Но в действительности фильм не о войне. Время — лишь полотно, бэкграунд, на фоне которого Райт говорит со зрителем о единственном, что так волнует его как художника — о чувствах. Если вспомнить «Гордость и предубеждение» или «Искупление» — прием тот же. А еще — об эстетике. Кажется, в прошлом Райт ощущает себя как рыба в воде: среди элегантной мебели, многотомных библиотек, старинных картин, тяжелых драпировок, сквозь которые несмело и так художественно пробивается свет. В садах, окутанных туманами, наполненных ароматами цветов, в длинных, полутемных коридорах парламента.
Надо отдать должное, способность режиссера воссоздать дух эпохи буквально приковывает к экрану ошеломленного зрителя. Здесь работают мельчайшие детали: перстень на тяжелом пальце Черчилля, бантик, мертвой бабочкой застывший в безупречно уложенной прическе супруги премьер-министра, Клементины (Кристин Скотт Томас), блики на губах Элизабет Нел (Лили Джеймс), композиционно идеально выстроенные ряды голов парламентариев.
Герои Райта не играют на фоне, они гармонично вписываются в окружение/декорации. Гармония — вот, пожалуй, понятие, во многом характеризующее творчество Райта и наводящее на мысль не только об английском литературном стиле, но и чувстве меры опытного мастера. Здесь оно ощущается во всем: в грамотном сценарии, кастинге актеров, музыкальном сопровождении (кстати, итальянца и постоянного композитора Райта — Дарио Марианелли), оператора, француза Брюно Дельбоннеля.
Кристин Скотт Томас в роли Клементины Черчилль
В то же время Райт — безнадежный романтик и идеалист. Его Черчилль не только имеет необычайное внешнее сходство с оригиналом, но и подкупает своей исключительной человечностью. Черчиль–Олдмен — блестящий, бескомпромиссный политик, выдающийся ум своей эпохи, «одержимый англичанин, влюбленный в звук своего голоса». И вместе с тем — простой человек: слишком в возрасте, слишком уставший от груза ответственности, отяжелевший от вредных привычек, что-то беспрестанно шамкающий себе под нос, дающий указания машинистке (да-да!) прямо из недр уборной. и неожиданно робеющий в компании простого народа.
Лили Джеймс в роли Элизабет Нел
Режиссер акцентирует зрительское внимание на отношениях министра с супругой, с королем Великобритании, с ближайшим окружением, на внутренних переживаниях политика. И мимика Олдмена, несмотря на тонны грима (актер провел в общей сложности около 200 часов в кресле гримера), играет здесь ключевую роль. Художником стал знаменитый мастер грима, Казухиро Цудзи («Люди в черном», «Загадочная история Бенджамина Баттона» , «Петля времени»). В итоге Черчилль узнаваем с первых кадров во всей красе, а Олдмен — не сразу, да и то лишь по глазам.
Но это не значит, что «Темные времена» понравится всем-всем-всем. Во-первых, сам творческий подход Джо Райта принципиально оторван от того, что мы называем «реальной жизнью». Его «Искупление», если приглядеться, слишком напоминает рекламный ролик парфюма какого-нибудь модного дома с мировым именем, а «Анна Каренина» при всех достоинствах — слишком театральное, а местами — откровенно лубочное кино с низкими поклонами в адрес иконостаса русских писателей и «балета».
Не обошлось без крошек лубка и в «Темных временах»: чего только стоит сцена в подземке, где политик предстает перед простыми горожанами, в числе которых — не по военным временам холеная женщина с ребенком, веселый чернокожий с белоснежной улыбкой и девочка как с открытки, сообщающая Черчиллю, мол, лучше умереть, чем сдаться Гитлеру.
Таким образом, полагаем, будет не слишком обидным сравнить Джо Райта с. известным всем нам режиссером Никитой Михалковым! Но только не с теперешним Никитой Сергеевичем, который перегрелся в бане на бюджетные средства и в целом изрядно заигрался в барина, а в былого, небесного Михалкова времен «Рабы любви», «Своего среди чужих…» и проникновенных мелодий Эдуарда Артемьева.
Кадр со съемочной площадки фильма
Но не будем дальше издеваться. Фильм, безусловно, достоин внимания. Как любое условно «based on a true story» кино — качественное, привлекающее внимание к истории и как бы напоминающее о том, что тот же Черчилль не просто мизантроп в шляпе из паблика «Цитаты великих», а вообще-то значимая персона в мировой истории. Как возможность прикоснуться к прекрасному в темноте переполненного кинозала и с удивлением отметить, что зрители наконец-то не жуют, а смотрят. Как безупречная картинка — настоящий сюрприз для эстета и красивая постановка с, возможно, лучшими представителями современного британского кинематографа.
Кстати, Олдмен уже получил «Золотой Глобус» за свою «самую статичную роль». Не удивимся, если впереди британцев ждет и первый «Оскар», пора уже уважить. У Михалкова-то он давно в шкафу стоит! Эх, а еще говорят, что наше кино притесняют.
Подготовлено по материалам портала "Stereo & Video", январь 2017 г. www.stereo.ru
Эту статью прочитали 3 317 раз Статья входит в разделы: Музыкальные и кинообзоры
Поделиться материалом:
"
