Бремя желаний. «Русалка», режиссер Анна Меликян
Полнометражным режиссерским дебютом Анны Меликян стал три года назад фильм «Марс» — трагикомическая мелодрама о бывшем боксере (в этой роли снялся непривычно антибрутальный Гоша Куценко), который волею судьбы оказался в причудливом городе Марсе, соименном с далекой планетой исключительно из-за выпадения одной-единственной буквы в подписи «Маркс», что украшала вокзальную площадь, — в городе, где живут женщины, не потерявшие надежду найти свое счастье, и где основной валютой по причине особенного местного производства служат плюшевые игрушки всех цветов и размеров. «Марс» был полон удивительно точных деталей, характеризующих современную провинциальную жизнь, но при этом оставлял отчетливое послевкусие фантасмагории — сентиментальной, чувственной и во многом трагичной, родственной не то «Сну, вызванному полету пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения», не то «Аризонской мечте». В «Русалке», новом фильме Меликян, основные приемы остались вроде бы без особенных изменений — но теперь этой парадоксально убедительной иллюзорностью смазана не только полумифическая провинция, но и вполне конкретный мегаполис — столица нашей Родины Москва. И если в «Марсе» герой Куценко из практически не показанной на экране столицы попадал едва ли не на другую планету, то в «Русалке» все происходит с точностью до наоборот. Но об этом позднее. А пока…
«Это случилось давно-давно, когда меня еще не было. Мама говорила, что раньше я была рыбкой и жила у нее в животе. А потом появился папа, и я стала человеком»… Разноцветные мультипликационные рыбки появляются уже на титрах, которые колышутся, будто на морских волнах. Довольно скоро, впрочем, оказывается, что волны тут пока что ни при чем — просто веселенький ситчик с рыбками обтягивает внушительные, вполне рубенсовские (или феллиниевские) формы дамы (Мария Сокова), идущей купаться на пустынный пляж. Дама упоенно, с невероятной для ее роскошных форм грацией кувыркается в волнах, еще не подозревая, что с берега за ней наблюдает человек в бескозырке — «моряк очень дальнего плавания», тот самый «папа», в результате появления которого (впрочем, весьма кратковременного) и стала человеком главная героиня этой истории.
Впервые мы встречаем Алису (имя для мировой культуры знаковое, в диапазоне от Льюиса Кэрролла до Кира Булычева) в возрасте шести лет трех месяцев и восьми дней. Она живет с той самой дамой-мамой и бабушкой на берегу моря (а то, пожалуй, вернее будет сказать «моря-моря» из классической песни Юрия Антонова) в покосившемся домике, стенки которого сложены из пустых бутылок (не иначе на случай кораблекрушения), целыми днями носится по берегу, развлекается тем, что, прищурив глаз, «подталкивает» пальцем по морю плывущие корабли (а может, они и вправду продолжают свое движение исключительно по ее хотению — чуть позже мы получим возможность убедиться, что Алисе в общении со стихией подвластно куда больше, чем обычной маленькой девочке), накручивает бесконечные фуэте, мечтая стать балериной. И разговаривает с бабушкой, которая неотрывно смотрит на море. «А ты дедушку любила?» — «Очень. Вот жду, может, вернется». — «Так он же умер». — «Так, может, еще вернется». Точно так же Алиса, попавшая вместо балетной студии в хор — в него от дома ближе, — будет ждать своего легендарного отца. И подожжет в конце концов их халупку, не простив «предательство» сошедшейся со случайным квартирантом матери.
А тем временем — солнечное затмение, конец света (по случаю которого неожиданно и остроумно появляющийся в телеящике кутюрье Пако Рабанн объявляет о том, что навсегда уходит из мира моды, — интересно, чем он теперь будет заниматься?): не столько апокалипсис, сколько мероприятие, на котором зрителям по мегафону предлагают занимать места согласно купленным билетам и приобретать закопченные стеклышки и прохладительные напитки. Конец света продлился недолго — всего несколько минут, но после него Алиса решила перестать разговаривать. Хотя и продолжала ходить в хор, где никто ничего не заметил, а преподавательница все время говорила матери, что девочка делает «большие успехи». Но успехи успехами, а когда пришло время идти первый раз в первый класс, Алиса попала в заведение, где учат «альтернативно одаренных детей», проще говоря — в школу для дураков. Где можно было продолжать молчать и, сидя рядом с мальчуганом-дауном на скамеечке, смотреть, как из года в год падают с дерева яблоки.
Шло время, яблоки упали в последний раз, даун совершенно не изменился, а Алиса (Мария Шалаева, приз за лучшую женскую роль «Кинотавра»-2007) выросла. И после разрушительного урагана, стершего поселок с лица земли, в возрасте семнадцати лет, шести месяцев и четырех дней она вместе с матерью и бабушкой оказалась в Москве, которая встретила их «во всем своем великолепии». Оказалось, что тут можно без труда найти работу, «на которой совсем не нужно разговаривать», — клеить объявления, мыть туалеты или, самое интересное, смотреть на мир изнутри рекламного мобильника, бегающего по улицам огромного города, разговаривающего с Алисой на языке рекламных баннеров: «Все зависит от тебя», «Не бойся своих желаний», «Следуй своей звезде»… У Алисы появляются своеобразные друзья — безногая и бездомная красавица с бурным прошлым и так и не ставший ее сокурсником ровесник-сладострастник, любитель недорогого пива и рассуждений о прелестях сексуальных наслаждений. А в какой-то момент и самая настоящая любовь.
Алиса увидела Сашу (Евгений Цыганов) в тот момент, когда он спрыгнул с моста в Москву-реку, и, не раздумывая, бросилась за ним, вытащила на берег — и «пропала». «Он прекрасен!» — решила она. Впервые за долгие годы заговорила. И как-то очень естественно осталась рядом, хотя предмет ее мечты так, кажется, толком и не понял, что в его роскошной квартире делает эта странная девочка.
Саша — а на работе Александр — вполне состоявшийся для своих лет человек, основным занятием которого является продажа всем желающим участков на Луне. Бизнес, как ни странно, весьма и весьма прибыльный, дающий полную финансовую независимость, но не приносящий никакого покоя мающейся душе. Во всяком случае, сам Саша себе участок на спутнике так и не приобрел («А зачем? Мне и здесь хреново»). Он живет в огромных апартаментах, держит в банке (не в коммерческом, конечно, а в стеклянной) золотую рыбку, на которую медитирует по многу часов в день, довольно много пьет, а на вопрос, в какие игры играл в детстве, ни секунды не задумываясь, отвечает:
«В расстрел». И никак не находит себе покоя. А тут перед ним появляется выдающее себя за балерину нескладное, очаровательное и смешное существо, которое готово убирать у него в квартире, называет его исключительно на «вы» и в первый же день знакомства, шмыгнув носом, признается: «Это… Я вас люблю».
Сама Алиса тем временем смотрит по телевизору «Пятый элемент» и, увидев стоящую на карнизе футуристического небоскреба Миллу Йовович с ярко-оранжевыми волосами, в восемнадцать лет, два месяца и тринадцать дней окончательно превращается в русалку. С помощью краски для волос, правда, зеленой, давно уже немодной, но зато абсолютно русалочьей. И с этого момента решает окончательно и бесповоротно стать для своего возлюбленного ангелом-хранителем (одно из распространенных обозначений русалок — берегиня). Ее не смущает, что рядом с Сашей находится Рита — холеная дива модельной внешности, которая «всегда смотрит новости — любит быть в курсе событий» и не может жарить столь любимую Сашей картошку по причине только что сделанного маникюра. Вернее, Алиса даже не задумывается о том, что у них может быть что-то серьезное. Потому что Саша — по определению ее и ничей больше. Ведь она приворожила его, написав на своей в первой в жизни сигарете его имя. И в ее зеленую крашеную головку не приходит мысль о том, что Рита, как раз и научившая ее этому нехитрому фокусу (его до очевидности повторят 90 процентов зрительниц, которые посмотрят фильм), написала на своей то же самое. Когда же Алиса застает Сашу и Риту в совсем уж недвусмысленной постельной ситуации, она взрослеет окончательно. И точные обозначения возраста, отмечавшие до того каждый Алисин шаг специальным титром, оказываются больше не нужны.
Алиса, тем не менее, продолжает быть полна решимости. «Загадаю — и все будет хорошо». Все действительно будет хорошо — для всех, кроме самой Алисы…
К традиционному образу русалки главная героиня фильма Анны Меликян имеет не такое уж однозначное отношение. Привычная трактовка, знакомая по Пушкину, Даргомыжскому, Васнецову да и Диснею, здесь более чем опосредована, и даже классическая «Русалочка» Андерсена имеет (помимо, пожалуй, очевидного мотива немоты) к происходящему на экране не настолько уж большое отношение, как можно было подумать. Куда больший вес, как представляется, имеют аллюзии кинематографические — даже вроде бы однозначно андерсеновская сцена спасения прекрасного принца из воды заставляет в первую очередь вспомнить знаменитый эпизод из «Аталанты» Жана Виго. Не обошлось тут (в первой части) и без Чарли Макги из «Воспламеняющей взглядом» по Стивену Кингу, и без упомянутой уже Лилу из «Пятого элемента», и — в куда большей степени — без Лолы из фильма Тома Тиквера: Алиса бегает постоянно, с самого раннего детства (впрочем, если быть объективным, то и самые настоящие мавки из славянского фольклора не прочь были порезвиться наперегонки на десятую, так и называемую Русальную неделю после Пасхи), и ей точно так же, как гордой юной девице из тикверовского фильма, ничего не стоит одним взглядом разбить стекло — от отчаянного крика Алисы разлетается в конце концов огромный аквариум в Сашином доме, заменивший для любимой рыбки привычную стеклотару. Но самая же главная ассоциация (даже несмотря на то что сама Анна Меликян утверждает, что «никакой связи с замечательным, одним из самых моих любимых фильмов Жене я не вижу») — это, конечно, Амели, девушка с Монмартра. С «Амели» «Русалку» роднит не только образ главной героини, которой до всего есть дело и которая постоянно задается вопросом «как же сделать, чтоб всем было хорошо», но и общее настроение, вся образная система картины, цветовая гамма, пристальное, порой чрезмерное и избыточное внимание к деталям. При этом совершенно не важно, что место садового гнома-путешественника занимает репродукция «Незнакомки» Крамского, отправившаяся вместе с Алисиным семейством в столицу, а мешок с фасолью, где так приятно бывает пошевелить пальцами, — трехлитровая банка, из которой не так-то просто вытащить соленый огурец. Мелодии Игоря Вдовина временами вполне сравнимы с шарманочными мотивами Яна Тирсена. А многочисленные второстепенные персонажи — колоритные, смешные, точные — безупречно смотрелись бы не только в Москве, но и на Монмартре. Если все это случилось бессознательно — тем лучше.
В любом случае, являющийся жупелом для всех начинающих режиссеров «синдром второго фильма» преодолен в «Русалке», как бы резвяся и играя, с подзабытой нынче легкостью мысли и взгляда. Даже такой щепетильный момент, как использование на заговорившем языком улиц экране матерных выражений (чем не балуется в нашем кино сейчас только ленивый), решен воистину безупречно — ругаются в «Русалке» исключительно по делу, невероятно смешно и как-то изящно, что ли. Так что счастье есть. Но не все так просто.
В современном кинематографе образ девушки с рыбьим хвостом (настоящим или мнимым, подразумевающимся) связан в первую очередь с жанром романтической комедии или фантастической мелодрамы — «Миранда» Кена Аннакина, «Всплеск» Рона Хоуарда, «Аквамарин» Элизабет Ален. Почти всегда используется одна и та же сюжетная схема, вообще свойственная урбанистическому фэнтези (если понимать этот жанр не в узком смысле приключений «меча и магии», но как фантастическое в принципе произведение, не связанное, тем не менее, с традициями классического science fiction): необычное существо оказывается в реальном мире и вынуждено постигать его законы, а чаще всего — адаптироваться к ним. В данной роли могут выступать посланники иных цивилизаций, фольклорные существа или, к примеру, обретшие разум роботы. В общем и целом, наследуя традициям подобного рода фэнтези, картина использует его мотивы скорее как средство, не стремясь оставаться в рамках чистого жанра. Оттого и привычные стандарты развязки, характерные в такого рода фильмах, оказываются невостребованными — ожидаемого по всем правилам хэппи энда ждать не приходится. Во всей этой очаровывающей практически с первого взгляда идиллии существует и обратная сторона. Берегиня берегиней, но, если верить энциклопедии «Мифы народов мира» (а почему бы, собственно, ей и не верить?), то с этой породой далеко не все так просто. И если верить, то на самом деле (если только это выражение применимо к существам из области народных суеверий) представительницы этого водного народа считаются «существами в основном вредоносными». И как бы ни была обаятельна и чудесна Алиса, вреда она приносит немало, так как потусторонних сил у нее, как видно, хватает.
Пресловутый ураган принес неисчислимые бедствия ее родному поселку только потому, что Алиса захотела (очень сильно захотела) наконец-то оттуда уехать. Потом она так же сильно возжелала поступить в институт, но не нашла свое имя в списке зачисленных — и тут же под окнами учебного заведения машиной насмерть сшибло абитуриента с таким же количеством баллов («Поздравляем вас, Алиса», — не моргнув глазом, провозглашает ректор). А бенгальский огонь, которым мать разбудила дорогую дочку Алису в день ее восемнадцатилетия, в тот же день обернулся фальшфейером в руках погромщика на Манежной площади, после того как наша сборная проиграла «не то японцам, не то китайцам». Разумеется, все это не со зла, просто из-за особенностей русалочьей породы. И тем не менее. В конце, переборов свое не то проклятие, не то дар и целиком перенеся его на любимого человека (Алиса сумела уговорить Сашу не лететь в самолете, который по ее предчувствию должен был неминуемо разбиться), она приносит удачу только ему одному — как суждено было самолету столкнуться с другим в воздухе, так и случилось. И окончательная идиллия наступает только тогда, когда распростертое тело Русалки остается бездыханно лежать на мостовой лучшего города земли. «Такое часто случается в мегаполисе. Это нормально, просто судьба»
Как пелось в одной песне, «будьте счастливы все повально, счастье — ведь это так печально». А была ли девочка — не совсем ясно. И только плакат, рекламирующий лунные шесть соток для всех желающих, в рекламе которых Алиса успела сняться в период своего недолгого счастья, дает некоторые основания предполагать, что все на самом деле было.
